13 ноября скончался Лев Александрович Савельев, которого представители нашего поколения журналистов звало просто: Лёва. Он не возражал, хотя мы были и немного моложе.
Ему было шестьдесят семь лет, но до недавнего времени возраст не сказывался на его восприятии мира.
Удивительно, но Лев Александрович всегда верил в то, о чем писал, даже тогда, когда в это не верил никто. Он любил жизнь, делал женщинам комплименты, по-отечески относился к молодежи, решившей прийти в журналистику. Многим помог научиться работать так, чтобы не было стыдно за сделанное.
Любил выпить, но я не помню, чтобы когда-нибудь эта любовь шла во вред делу и профессии в целом. Выпив, был разговорчив и по-доброму шумен.
Он приехал в Ташкент через два года после землетрясения 1966-го, да так и остался здесь. Двадцать из почти сорока лет работал в газете «Правда Востока», преимущественно, рассказывая об армии. И той, что была ранее, и той, что строил Узбекистан нынешний.
В последнее время в редакционном корпусе Лёва появлялся все реже. Не с кем ему было здесь говорить, не с кем общаться. Людей, с которыми он начинал, уже не стало, а с теми, кто делает газеты сегодня, ему, наверное, было скучно.
Жил бобылем, редко жаловался на здоровье, разве что если спросишь. Отвечал скороговоркой, не вдаваясь в детали, не ища сочувствия, не требуя сострадания или помощи.
Лечиться он почему-то тоже не желал, хотя и предлагали.
Быть может, устал…