Согласно разъяснениям изменений и дополнений, внесенных в закон «Об информатизации», владельцам или иным физическим лицам, размещающим на страницах веб-сайтов в сети Интернет общедоступную информацию общественно-политического, социально-экономического и иного характера, к примеру, запрещено порочить «честь и достоинство или деловую репутацию граждан» и допускать «вмешательство в их частную жизнь».
Внешне формулировка достаточно либеральная, если не знать о сложившейся в Узбекистане практике, когда за нежелательным для власти выступлением журналиста в Глобальной сети, следует административное или уголовное преследование автора публикации. К тому же, мировая практика организации журналистской деятельности подразумевает, что лицо, избравшее для себя государственную службу, должно быть готово к тому, что пресса вправе интересоваться всем, что это лицо делает в рабочее и нерабочее время, равно как и тем, на какие деньги живут его прямые и косвенные родственники. Нет ли конфликта интересов, когда по странному стечению обстоятельств родня большого чиновника автоматически попадает в категорию самых успешных бизнесменов и самых богатых граждан страны?
Еще один момент, заслуживающий внимания. Известно, что открытый доступ к ряду информационных ресурсов и веб-сайтов частных лиц, специализирующихся на освещении событий в Узбекистане и вокруг него, в этой стране заблокирован давно. Спрашивается, как органы власти будут расценивать размещенные здесь журналистские материалы, какие дополнительные меры предпринимать в отношении их авторов и владельцев, если те, что предусмотрены (ограничения на доступ) уже реализованы? Если сайт изначально недоступен для рядового пользователя Интернет, можно ли вообще предъявлять его владельцу претензии в нарушении закона? Впрочем, ответ на эти вопросы в законе заложен: можно, «в соответствии с законодательством».
Далее. Журналистов, работающих непосредственно с территории Узбекистана (на информационные ресурсы и веб-сайты физических лиц, проживающих за пределами этой страны, закон не распространяется), но не в средствах массовой информации Узбекистана пытаются убедить, что дополнения в закон, принятые Сенатом не носят репрессивного характера.
Формально – да, но внутренний голос человека, достаточно хорошо осведомленного, как в реальной жизни в Узбекистане относятся к свободе слова, подсказывает, что не все так просто, «бело и пушисто». Есть устойчивое ощущение, что дополнения в закон «Об информатизации» введены специально для тех неформатных журналистов, кто еще не покинул Узбекистан и продолжает свою профессиональную деятельность, стремясь следовать ее основополагающим принципам. Те, кто покинул, и регулярно «открывает народу глаза на произвол власти», находясь на безопасном от власти расстоянии, могут спать спокойно. Им закон действительно ничем не грозит.