Ежегодно более полумиллиона молодых людей подают документы на поступление в высшие учебные заведения Узбекистана. Год за годом их количество растёт (например, в нынешнем году – более 600 тысяч), а квоты, выделяемые вузам, остаются на прежнем уровне (около 58 тысяч), что порождает ажиотажный конкурс на одно место. Необходимо отметить, что в Узбекистане до сих пор сохранена система, при которой глава государства ежегодно своим указом определяет, сколько студентов должны принять вузы страны.
Ежегодный прирост желающих получить высшее образование официально объясняется стремлением молодёжи к знаниям. На самом деле – это признак краха системы лицеев и колледжей. В начале 2000-х в Узбекистане было введено обязательное 12-летнее образование: после девяти классов средней школы ученики должны продолжить обучение в трехлетнем колледже или лицее. Предполагалось, что ученики лицеев будут углубленно изучать науку и готовиться к продолжению обучения в высшем учебном заведении, а ученики колледжей освоят по две-три профессии и могут начинать трудовую деятельность по окончанию колледжа. На самом деле, при тотальной безработице, где ежегодно около миллиона рабочих мест по стране создаются только на бумаге, найти работу с дипломом колледжа является задачей не из простых. Отсюда и стремление молодёжи всеми правдами и неправдами получить высшее образование. Отсюда и разные коррупционные схемы поступления в вузы.
Традиционно приёмные комиссии вузов работают с 20 июня по 20 июля. По сути, они только принимают документы от абитуриентов и ежедневно заносят сведения о них в базу данных Государственного Центра Тестирования – ГЦТ (организации, отвечающей за отбор в вузы). В указанный период сотни сотрудников вузов отзывают из отпусков, и они вынуждены заниматься приёмом документов, а сотни тысяч абитуриентов – под палящим солнцем (в этом году местами температура достигала 60 градусов) в буквальном смысле штурмовать эти самые приёмные комиссии.
Для некоторых абитуриентов коррупция начинается с приёмных комиссий – приёмная комиссия может придраться к почерку, стилю одежды или причёски (абитуриентов фотографируют при подаче документов), потребовать дополнительные документы (хотя законодательство чётко определяет их перечень и запрещает требовать дополнительные, устроить дополнительный экзамен (это тоже запрещено законом) и так далее. Чтобы обойти эти искусственные преграды или подвинуть свою очередь, необходимо раскошелиться. Остаётся загадкой, почему нельзя абитуриентам позволить сдавать документы удаленно (по интернету или по почте), да и зачем нужны приёмным комиссиям оригиналы документов о среднем образовании, более 90 процентов которых придётся потом возвращать (ведь в вуз поступают менее 10 процентов абитуриентов). В этом году некоторые ВУЗы (например, Ташкентский университет информационных технологий, Национальный университет) объявили об онлайн-приёме документов. Оказалось, что нововведение заключается в том, что абитуриент в присутствии приёмной комиссии вместо бумажного заявления заполняет электронное. Так называемая «онлайн подача» не освобождает абитуриента от необходимости лично посещать приёмную комиссию и подавать все документы традиционным способом.
Вступительные экзамены проводятся 1 августа. В этот день на экзаменах задействована огромная армия сотрудников правоохранительных органов, преподавателей и сотрудников системы образования, медсестёр. Этот день является «днём урожая» для огромного количества людей. Почему? Да потому что, за годы независимости придуманы и усовершенствованы различные теневые схемы поступления в вузы. Приводим краткий обзор некоторых из них:
– «Бункер» – тестовые материалы нужных абитуриентов выносят из аудитории и передают заранее приглашённым специалистам, которые находятся либо в одном из служебных помещений вуза (обычно их проводят туда за ночь до экзамена), либо на «конспиративной квартире» недалеко от здания, где проходит экзамен. Специалисты прямо в книге вопросов отмечают правильные ответы. Затем эти книги обратно заносят в аудитории, где абитуриентам остаётся только перенести правильные ответы в бланк ответов.
– «Пастух» – так называют лже-абитуриента, перед которым не стоит задача поступить в вуз. «Пастух» сдаёт документы, как все абитуриенты, его не без помощи сотрудников ГЦТ (распределением абитуриентов по группам занимается ГЦТ) определяют в нужную группу и «пастух» выносит тестовые материалы наружу (либо сами книги вопросов, либо их цифровые копии, отсканированные с помощью смартфонов, ручек-сканеров и т.д.). Опять-таки, эти вопросы решают специалисты либо более умные сверстники, после чего ответы передают нужным абитуриентам в аудиторию обычно с помощью сотрудников спецслужб, задействованных в день экзамена.
– «Паровоз» – так называют лже-абитуриента, который способен за короткое время решить большое количество тестовых заданий. «Паровоза» тоже определяют в нужную группу и он уже в аудитории решает тестовые задания за нужных абитуриентов.
– «Толкач» – схема такая же, как у «паровоза», только «толкач» помогает лишь одному абитуриенту.
Кроме того, комплектуют так называемые «ректорские группы» – список абитуриентов, которым необходимо помочь с поступлением (естественно, за определённое вознаграждение, исчисляемое в несколько тысяч долларов США). Обычно этими списками поручено заниматься ответственным сотрудникам приёмных комиссий, они же запускают вышеуказанные схемы или их комбинации для достижения цели.
Те абитуриенты, которые не попали в заветные «ректорские группы», пытаются пронести в аудиторию шпаргалки и мобильные телефоны. Обычно после начала экзамена абитуриенты собирают по 15-20 долларов США для наблюдателей в аудитории (наблюдателями назначают преподавателей системы образования, отозванных из отпусков). За это один из наблюдателей позволяет в аудитории пользоваться телефонами и шпаргалками, а другой стоит « на шухере» у двери, чтобы предупреждать абитуриентов об опасности (появлении в коридоре сотрудников спецслужб или надзирателей от ГЦТ).
Повторяю: 1 августа – день экзаменов – является «урожайным» для огромного количества людей: ректоров вузов, составляющих «ректорские группы»; ответственных сотрудников приёмных комиссий, организующих помощь нужным абитуриентам; специалистов-предметников, сидящих в «бункере» или на подмоге нужным абитуриентам; молодых людей, согласившихся на роль «пастухов», «паровозов» и «толкачей»; наблюдателей, закрывающих глаза на то, что тестовые материалы выносят и заносят во время экзамена или что абитуриенты пользуются шпаргалками и телефонами; сотрудников спецслужб, помогающих выносить и заносить тестовые материалы; сотрудников ГЦТ, помогающих определять нужных людей в нужные группы…
В нашем обзоре необходимо также рассмотреть, каким образом и какого качества вопросы готовит ГЦТ для использования на экзаменах. Именно низкое качество вопросов, их перегруженность фактами и данными, которые невозможно запомнить обычному человеческому мозгу, являются одной из причин, толкающих абитуриентов на ухищрения. Как ни парадоксально, но ГЦТ не имеет в своём штате сотрудников, составляющих тесты или отвечающих за их качество. Ежегодно ГЦТ привлекает десятки преподавателей из системы образования для составления банка тестовых заданий по всем предметам, по которым проводятся экзамены. Так как ни сотрудники ГЦТ, работающие с привлечёнными преподавателями, ни привлечённые преподаватели не имеют ни малейшего представления о научных основах педагогических измерений, то составляются тестовые задания, направленные не на проверку навыков или мышления, а на запоминание голых фактов, выдранных с учебников (учебники, кстати, имеют обыкновение меняться чуть ли не ежегодно). Единственное, на что проверяют тесты – это на соответствие формальным признакам теста: один вопрос и четыре альтернативных вопроса, из которых один должен быть правильным. (Кстати, использование других форм тестов, например, множественный выбор, нахождение соответствия, задание с коротким ответом, задание с развёрнутым ответом, применяемые в российском ЕГЭ, почему-то законодательно запрещены.)
За месяц-полтора до экзаменов преподавателей, согласившихся сотрудничать с ГЦТ, запирают в здании ГЦТ и там из-под их пера выходят такие «перлы», как «Сколько было пуговиц на кителе Чичикова?». Или: «Какого цвета был фотоаппарат, подаренный Эмиру Бухарскому?». Или: «Какого цвета был конь Тамерлана во время военного похода?»
Преподаватели, составляющие такие вопросы и выносящие их на экзамен государственной важности, не задумываются о том, что они оболванивают молодёжь. Такими преподавателями движут в основном два мотива. Во-первых, во время апелляции (после опубликования результатов экзаменов абитуриенты толпами подают на апелляции, так как очень много некорректно составленных тестов) надо будет доказать абитуриенту свой вопрос и ответ. Именно поэтому вопрос всегда должен быть из фразы в учебнике. Во-вторых, все эти преподаватели занимаются репетиторством (подготовкой абитуриентов к экзаменам), и если они смогут показать своим абитуриентам, на какие нюансы будут составлены тесты и какие предложения из учебников необходимо зубрить, будет больше спроса на их услуги на рынке репетиторских услуг. Цена, которую платит ГЦТ за каждый составленный тест, невысока, поэтому с ГЦТ обычно соглашаются сотрудничать не самые сильные педагоги, желающие повысить свою ставку на рынке репетиторских услуг.
И самое главное. Система тестового отбора абитуриентов, введённая на заре независимости и призванная искоренить коррупцию, давно уже переросла в преступный бизнес с многомиллионными (в долларовом выражении) оборотами. Эту систему уже нельзя исправить, переделать. Её надо ломать и построить совершенно иной механизм поступления. Также необходимо разрешить частные вузы, чтобы больше молодёжи имело возможность получать высшее образование. Необходимо также кардинально пересмотреть принципы работы ГЦТ, чтобы на экзаменах не использовались вопросы, своей глупостью граничащие с абсурдом. А это требует воли, признания ошибок и наличия проблем. Но это необходимо сделать, в противном случае будущим страны станет интеллектуальный и образовательный тупик.