В понедельник россияне торжественно отмечают принудительное отсечение от единого государства трети его территории.
История не знает ни одного народа, который бы с таким упоением и радостью праздновал частичную ликвидацию своей страны, повлекшую массовый и трагический исход с отброшенных земель лучших представителей этого народа.
Насильственный разгром СССР, необратимую динамику которому придала Декларация о принятии суверенитета России, 260 миллионов советских людей запомнили на всю оставшуюся жизнь.
Скажу больше, неизбежными последствия этого юридического документа будут серьезные рецидивы, конечным результатом которых, станет окончательный и бесповоротный распад теперь уже Российской Федерации.
Вряд ли я доживу до этого дня, но хотелось бы посмотреть, будут ли россияне так же торжественно отмечать выход из состава федерации Башкортостана, Татарстана, выделение Дальневосточной автономии или Сибирской республики.
Не уверен…
Однако сегодня хотелось бы проговорить не то, что может быть, а может и не случится, а то, что уже есть, что вызывает тревогу и острый психологический дискомфорт.
Россия забыла о русских, без сожаления брошенных ею на окраинах могущественной империи.
Забыла и все без исключения пятнадцать лет предпочитает не вспоминать, отделываясь разовыми гуманитарными подачками и лицемерными акциями внимания к проблемам тех, кто родился русским, но по совершенно идиотскому стечению обстоятельств, оказался вне родины.
Хуже: нынешнее руководство России, исходя из непонятных для нормального человека геополитических соображений, все активнее поощряет произвол феодальных князьков, обустроивших свои владения по периметру Российской Федерации.
А, поощряя, автоматически отдает на заклание оставшихся здесь русских и тех, кто считает себя русскими.
Не замечая, или не желая замечать того, что князьки, публично декларирующие несказанную любовь к России, на практике ненавидят ее так же, как и прежде.
Князьки ведь тоже не простые.
Взамен демонстративной лояльности они хотят денег, надежных гарантий своей безопасности и безопасности режима, ими созданного и ими же культивируемого.
Россия, и это обидно втройне, идет на этот, более чем сомнительный торг, сдавая людей, которые на нее надеялись, сдавая культуру, которая и так едва теплится на окраинах ушедшей в небытие империи.
Что будет завтра?
Завтра вымрут последние из русских, так и не сумевших выбраться на историческую родину, не замеченные и не принятые ею.
Завтра, осмотревшись по сторонам, и, подыскав более выгодного политического партнера, умственно неполноценные, но полные амбиций феодальные князьки будут вновь плевать в российскую сторону, уничтожая в своей вотчине остатки того, что может напомнить их подданным о периоде союзнических отношений.
Россия же, как это не раз бывало за последние пятнадцать лет, молча и, не сконфузившись, утрется.
Не высказав претензий и, не вспомнив о чести…