Не такие нам нужны
Салтыковы-Щедрины.
А такие Гоголи,
Чтобы нас не трогали.
… В один злосчастный день высоко, высоко в горах маленький, маленький камушек, сорвавшись, увлек за собою лавину. Та понеслась вниз со страшной скоростью и разрушила старый завал. В результате прорвало озеро, и хлынули бурные воды его в долины, растеклись, словно при всемирном потопе, да чуть-чуть не так.
Разлившиеся воды образовали множество островков ¬– аралов, на которых спаслись твари земные и люди разумные, хотя и не все. Так вот, на одном из таких аралов оказались волею случая три хокима. Не знаю, то ли они вместе на свадьбе у кого-то зажигали, то ли ехали с какого-то совещания. Не важно. Суть в том, что спаслись они только втроем, оставшись без персональных автомашин с водителями, без услужливых замов с секретаршами, короче голыми, босыми и жалкими выглядели три хокима на пустынном острове, посреди разлившихся вод Аму.
Сидят, животы тугие чешут, а там уж от утреннего плова одни воспоминания остались. Урчат животы требовательно, кушать просят, а кушать нечего. И в руках, кроме бесполезного теперь сотового телефона, ничего нет. Безысходность. Два хокима уже на третьего с вожделением стали поглядывать, он пуда на два тяжелее был, аппетитный, аж сало на солнце переливалось всеми цветами радуги. И вдруг, видят, идет человек и горестно причитает.
– Стоять, сын дохлого ишака! – ласково окликают его хокимы.
Человек подошел к ним.
– Ты кто?
– Местный житель, дехканин я. Вода разрушила родной кишлак, смыла мой дом, унесла всю мою семью, а меня оставила. Вай дод! Бедный я, бедный. Зачем мне теперь жить?
Хотел он было идти дальше, да удержали его хокимы.
– Стой, прокисший бурдюк! Куда пошел, не видишь что ли, начальство совещается. Так ты говоришь, в кишлаке жил?
– Угу.
– Будешь фермером. Доверие тебе окажем, помощь там разную, лизинги, кредиты, а ты за это накормишь нас, напоишь, ну как всегда. Понял? А мы тебе план спустим, за выполнением проследим, ну и накажем по-отечески, если что не так.
– Хоп майли, – сказал добросердечный дехканин, приложив руку к сердцу.
… И началась тогда у них новая жизнь. Новоявленный фермер уже овцу откуда-то тащит, нож точит, колосья собирает, рыбу ловит. Как по волшебству вырастает посреди Арала тандыр и дастархан, навес от солнца и фруктовый сад, фундамент нового дома, вокруг которого тучные стада КРС пасутся.
Хокимы тоже ни минуты покоя не знают, едят от пуза, мух ветками отгоняют, план работ составляют, да новый государственный аппарат создают взамен смытого.
Вот фермер с поля возвращается, плов готовит, чай заваривает, кормит хокимов, посуду моет да всякими домашними делами занимается. А только он присядет, чтобы подкрепиться, к нему шасть один из хокимов. А где, говорит, у тебя справка о том, что отдал ты свой долг государственному аппарату? Нету? Штраф плати. Ах, нечем? Отрабатывай.
И вновь идет фермер в поле, бахчу поднимать. Кетменем намашется, под утро крадучись возвращается, отдохнуть желает. Только на землю ляжет, кулак под голову подложит, а к нему уже другой хоким. А есть ли у вас, гражданин, прописка на этой жилплощади? Ах, нету? Так что же ты, собака паршивая, разлегся, как у себя дома. Отрабатывай, давай.
Деваться некуда. И так это все фермеру надоело, что в один прекрасный день пал он на землю ниц, голову песком посыпает и плачет:
– Вай дод! Ах, бедный я, несчастный! Почему не забрал меня Азраил вместе с родными и близкими? За что оставил здесь на съедение этим шакалам? Не могу жить так, сдохну. Вот лягу и сдохну!
Сказано – сделано. Лег фермер и приготовился помирать. Час лежит не работает, два лежит. Горят планы, бахча не полита, козы не доены, хокимы не кормлены, а фермер все лежит, помирает.
Вдруг, слышит, идут к нему начальники. Голову поднимает, а ему на трехцветной подушечке подносят орден «Кормилец Отечества». Хокимы на карнаях играют, танцуют, поют и речи поздравительные говорят. Подняли фермера с земли, отряхнули, орден к чапану пришпилили и целый вечер обхаживали, как родного…
А наутро, едва первые лучи восходящего солнца осветили верхушки пирамидальных тополей, на поле погнали, а попробовал заикнуться, так еще и плеткой поддали, чтобы не забывался, орденоносец драный.
И пошла их жизнь своим чередом. Фермер работает, хокимы едят и строят государственный аппарат.
Одна надежда у фермера: придет день, высоко, высоко в горах сорвется маленький, маленький камушек и увлечет за собой лавину. Та понесется вниз со страшной скоростью…
Александр Забаян