Правительство Таджикистана одобрило проект создания базы в ГБАО рядом с афганской границей. Она будет построена по соглашению между Министерством общественной безопасности Китая и МВД Таджикистана.
«Китай предоставит грантовую помощь для строительства в ущелье Вахан базы для группы быстрого реагирования Управления по борьбе с организованной преступностью МВД Республики Таджикистан. Все оборудование, ввозимое из Китая при строительстве, будет освобождено от уплаты налогов и таможенных пошлин», – сообщил на минувшей неделе депутатам парламента первый замглавы ведомства Абдурахмон Аламшозода. Приблизительная стоимость проекта – 100 миллионов сомони.
О численности контингента никаких данных, разумеется, нет. Но по мнению ряда военных экспертов, количество личного состава базы составит где 300-500 силовиков, несколько единиц легкой бронетехники, возможно, БПЛА.
«Спекуляции на тему китайской базы в Таджикистане идут уже не первый год. Американские СМИ еще два года назад писали о том, что на Памире, недалеко от Ваханского коридора, уже существует база КНР. Однако Душанбе неоднократно опровергал эти утверждения на уровне Минобороны. Официальная позиция такова, что никакой базы нет», – отметил заведующий отделом Средней Азии и Казахстана Института стран СНГ Андрей Грозин.
Действительно, в западной прессе тема военной экспансии КНР не нова – то китайские базы в Кыргызстане, то в Пакистане, то в Таджикистане. Согласно самой популярной версии, секретный форпост КНР находится в малонаселенном Мургабском районе на стыке границ Таджикистана, Китая и Афганистана. Некоторые издания прилагали даже расплывчатые спутниковые снимки.
Дипломатический расклад изменила ситуация в Афганистане. На фоне активности талибов официальный Душанбе готов сказать открыто: если раньше баз Китая в стране и не было, то сейчас точно будут.
«Нет ничего удивительного, что Душанбе ищет помощи у зарубежных партнеров для защиты своей безопасности. А Ваханский коридор находится в зоне постоянных интересов Пекина, так как через него боевики Исламской партии Туркестана попадают в Синьцзян-Уйгурский автономный округ Китая, где занимаются подрывной деятельностью», – говорит политолог Дамир Хуснуллин.
По его словам, кроме путей противостояния проникновению радикально настроенных исламистов на свою территорию, Китай обеспокоен защитой собственных экономических интересов.
«В последние годы объемы китайских вложений в экономику Таджикистана значительно возросли. На сегодняшний день КНР является крупнейшим торговым партнером, инвестором и экспортером республики, сумма госдолга Душанбе перед Пекином уверенно приближается к 1,5 миллиарда долларов», – отмечает политолог.
Конечно, формально база будет построена для спецназа МВД Таджикистана. Но возводится она на китайские деньги, а власти Поднебесной никогда ничего не делают даром, за так. И едва ли «красный дракон» откажется от прекрасной возможности разместить небольшой контингент военных специалистов или хотя бы пару-тройку наблюдателей и разведчиков по совместительству.
«То, что Китай хочет участвовать в обеспечении безопасности Таджикистана, – очень любопытная деталь, поскольку республика и так под защитой ОДКБ. Но Пекин, очевидно, не хочет оставаться в стороне, поскольку вложил в экономику страны очень много средств. Долгосрочное присутствие каких-либо китайских сил или групп позволит это зафиксировать. В этом смысле задача Китая похожа на задачу США – сохранять в некой степени контроль над Афганистаном», – считает глава Центра изучения афганской политики Андрей Серенко.
По его словам, Китай специально не стремится посягнуть на монополию ОДКБ и России по защите Таджикистана от внешних угроз, но признаки этого безусловно есть.
Действительно, Минобороны РФ и штаб ОДКБ вполне способен без посторонней помощи обеспечить безопасность союзника в случае прорыва исламских радикалов. Даже без участия сил Организации, весь личный состав 201-й российской военной базы, серьезно усиленный бронетехникой и авиацией, в любую секунду готов выступить на защиту государственных рубежей. И помощь российским военным, очевидно, не нужна.
Но в то же время Таджикистан проводит совместные учения не только с союзниками по региону, но и маневры с силами НОАК. Кроме того, Китай, как и Россия, предоставлял финансирование для реконструкции пограничных застав. И в военным плане у двух сильных игроков могут быть общие интересы на фоне афганского конфликта.
«Есть одна цель, объединяющая и Москву, и Пекин, – не допустить американского влияния в регионе. Правда, у КНР есть и свои собственные неочевидные интересы, далекие от интересов Кремля, – подчеркивает Серенко. – Например, не допустить возможного усиления индийского присутствия в стране. В Таджикистане уже есть один индийский плацдарм (авиационная база Фархор), а по слухам – и не одна. И индийцы могли бы стать более активны в обозримой перспективе. Чего Китай и особенно его нынешний союзник Пакистан, конечно, не хотели бы».
Не то, чтобы афганский конфликт напрямую влияет на обстановку в Индии. Однако Дели всегда не прочь испортить настроение своему заклятому соседу Исламабаду, чей политический вес заметно возрос после победы талибов. И ради этого индийские власти вполне могут расширить военное присутствие за рубежом.
Но ровно те же чувства испытывают к Индии и власти Китая – отношения между ядерными державами никогда не были столь напряженны с 1960-х годов. В прошлом году из-за спорной территории Аксайчин пограничники обеих стран устроили настоящие побоище, несколько военных были забиты насмерть палками и камнями. Дели в добавок обвинил Исламабад в шпионаже и пособничестве Пекину.
Конфликт до сих пор не решен, стычки продолжаются, взаимные претензии двух крупнейших региональных игроков растут как снежный ком. И столь крупной игре 9 млн. юаней (примерно столько дают за 100 млн. сомони) – вполне нормальная цена, чтобы потеснить конкурента на дальних таджикских рубежах.